Форум » » Фанфик от Ирвина: История Любви. » Ответить
Фанфик от Ирвина: История Любви.
Ирвин: АВТОР: Ирвин (Ирина) НАЗВАНИЕ: История Любви (3 части). СТАТУС: законченное произведение. РАЗМЕР: большой БЕТА: сама себе и бета, и гамма, и омега)) А если по существу, то нет ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Лука Ковач/Мария Власова (Розвальд), Керри Уивер, Дэйв Малуччи, Джон Картер и многие другие. ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ: действие происходит в 2008-2009 годах... РЕЙТИНГ: СОДЕРЖАНИЕ: Однажды Лука встречается с девушкой... Оказывается, что они знакомы ещё с тех времён, когда он потерял семью. И они, пройдя разные испытания, начинают новую, совместную, жизнь. ОТ АВТОРА: 1. Моими персонажами являются лишь Мария и её приёмная семья. Все остальные персонажи, встречающиеся в данном произведении, являются героями СП. 2. Желаю всем приятного прочтения. И жду критику. Спасибо! Шаблон откуда-то списан... могу его неправильно заполнить... не судите строго. Но очень надеюсь на конструктивную критику моего произведения... Ещё раз спасибо.
Ответов - 31, стр:
1 2 All
Ирвин: Глава 3. Тем временем Лука, отправившийся на поиски Джона, сидел в госпитале Киншасы, столицы Демократической Республики Конго, и просматривал карту местности. По его предположениям и разговорам с американцами, Джона могли похитить на трассе от Кисанджани до Гомы. Именно там сейчас была война, участником которой невольно стал врач чикагской окружной больницы имени Кука. Хотя он оказался в этих местах в числе сотрудников «Красного Креста». Он спасал человеческие жизни, боролся со смертью, но вот тоже пострадал. И ждал помощи. Как оказалось, помощи ждать было не от кого. Разве что только от Луки. Но он даже не знал, получил ли Лука его письмо или же нет. И ведь Лука не знает, где конкретно Джон заперт в плену. Тем не менее, ему пришлось участвовать в миротворческой операции по освобождению пленников. Разумеется, в качестве врача. Лука долго сопротивлялся, но генерал Джон Скотч, руководивший операцией, сказал Луке, что в одиночестве здесь находиться нельзя – могут подстрелить. Луке ничего не оставалось, как согласиться с ним. Чуть позже, как только его оставили в одиночестве наслаждаться прохладной ночью, он навёл справки про этого генерала. Это был пятидесятилетний мужчина с ничем не примечательной внешностью. Он воевал в Заливе, руководил миротворческой операцией в Ираке. Получив несколько серьёзных ранений, он не оставил армию и теперь направился сюда, надеясь хоть что-нибудь изменить. Но менять ничего не надо было. Здесь была война. Их война. Война двух племён, и в этой войне американцам нечего было делать. Вскоре, дней через пять, колонна начала двигаться на восток. Шли по федеральной трассе, и Лука постоянно оглядывался. Что-то искал, о чём-то думал. В колонне были и пострадавшие ребята, и Лука на привалах их осматривал, перевязывал и некоторых успокаивал. Они были совсем мальчишками, некоторым только исполнился двадцать один год, и они были очень сильно напуганы. Но генерал не позволял им бояться, говоря, что если ты слаб, то вовсе не мужчина. Про Луку же сам генерал думал, что тому нечего здесь делать, считая, что есть много ситуаций, в которых и врач не всегда поможет. Но Лука умел выкручиваться из любых ситуаций, смог открыть в себе новые способности. Он понял, что начинает разбираться в травах. О свойствах некоторых растений он узнавал от местных шаманов, когда выпадало свободное время. Тем не менее, колонна продвигалась к границе. Впереди был административный центр провинции Северное Киву, город Гома. А уже за ним начиналось государство Руанда, с которым и была война. Лука не очень понимал политическую ситуацию в этой стране, но ему совсем не было понятно, при чём здесь американцы. Так хладнокровно подавлять бунт в совсем иной стране. Стране третьего мира, не развитой, в которой уровень жизни намного ниже, чем в Штатах. Лука, уроженец Югославии, хорват по национальности, не понимал, зачем американцы всегда лезут туда, где их не ждут. Ему было непонятно, зачем американцы убивали жителей Ирака, бомбили Багдад. Неужели нужно было убивать стольких людей только лишь из-за того, чтобы захватить Саддама Хусейна, лидера боевиков? Он, Лука, европеец, был против того, что американцы суют всегда свой нос в чужие дела. Война во Вьетнаме, в Заливе, в Ираке… русско-грузинский конфликт, который никак не касается американского правительства. Они влезали в политику многих стран. Но ему было больно, что они и ухом не повели, когда его страна, прекрасная Югославия, нуждалась в помощи. Эта война была всего лишь гражданской, и никто не влезал в неё. Хотя сначала Россия пыталась оказать помощть, но у них самих были серьёзные проблемы. От этих невесёлых мыслей его прервал раздавшийся неподалёку взрыв, а через мгновение после этого над их головами пролетел африканский самолёт. Оглушённый взрывом Лука упал лицом в землю и инстинктивно закрыл голову руками. Послышались выстрелы и какие-то крики. В памяти всплыли моменты из боевых действий в те далёкие времена, и он понял, что надо брать оружие и сражаться с повстанцами. Но он не мог пересилить себя. Это была не его война, и он не имел права убивать африканцев. Он встал с земли и осмотрелся. Всё стихло также неожиданно, как и началось. Самолёты улетели, американцы залечивали раны. Лука вздохнул и стал осматривать пострадавших, в то время как генерал приказал остальным отправляться дальше, оставив лишь тяжёлых и врача. Лука выругался про себя и подбежал к нему. - Генерал-сэр! А что же делать с ранеными? - Это ваша обязанность, доктор Ковач! - Вы их бросаете? - Да! Иначе они будут нам обузой! - Но что вы скажете их семьям? - Они честно сражались. И им будет присвоено звание героев. - Это неправильно! Они – люди. И им нужна помощь! - Ну так окажите им её! – вскричал генерал и, грубо толкнув Луку, продолжил свой путь. Лука вздохнул. Он понял, что ничем не сможет помочь этим мальчикам, понял также, что должен как можно скорее уйти отсюда и отправиться на поиски Джона. К тому же он не был уверен, что Джона держат именно в Гоме. Возможно, Джон ничего не знал о Гоме и его держат где-то на территории или Кисангани, из которой он отправился с повстанцами, или же в Маченде, где тоже работал Красный Крест. Поэтому ему надо найти Джона, живого или мёртвого. Если он жив и в плену, то Лука сделает всё возможное, чтобы освободить его и вернуть в Штаты. Если же он умер, то Лука привезёт его тело на родину, так как Джон не хотел бы быть похороненным в далёкой страшной стране. Но эти парни, бедные, слабые и раненные, тоже нуждались в нём. Он был врачом и он не мог просто так бросить ребят. Он давал клятву Гиппократа, он обязан сделать всё возможное, чтобы облегчить их страдания или спасти. И он разрывался между Джоном, который ждал помощи, и этими мальчиками-военными. Но в одно мгновение оглушительный взрыв, раздавшийся совсем недалеко от него, спутал ему все мысли. Взрывной волной его отбросило на некоторое расстояние, и он упал. Посыпались земля, осколки гранаты, искорёженного металла и человеческие останки. Но он не чувствовал ничего, так как был оглушён взрывом. Очнулся он от того, что кто-то тряс его за плечо и хлопал по щекам. Открыл глаза и медленно сел. Стёр рукой кровь с лица и посмотрел на молодого сержанта. Тот ему что-то говорил, но в ушах был лишь гул, и ничего более. Закрыв уши руками, он зажмурился и застонал. - Доктор Ковач! Что с вами? - Уже ничего… кажется, контузило. Где граната взорвалась? - Там… где были наши… Они мертвы! Они все мертвы… У парня началась истерика. Обуславливалось это тем, что они находились далеко от цивилизации, что парень впервые взял в руки оружие и столкнулся со смертью. Сержант запаниковал, увидев, что ничем не смог помочь своим товарищам. Но Лука дал ему сильную пощёчину. Убедившись, что это не помогло, он положил руки на его плечи и начал хорошенько его трясти. Подействовало, и парень вскоре успокоился. - Иди к своим. Твоя война ещё не закончилась. Но я покидаю вас. Я здесь для того, чтобы спасти друга. Я не имею никакого отношения к этой войне. Прощай! И он, пожав бледному и испуганному парнишке руку, направился в джунгли. Он хорошо ориентировался на местности, к тому же у него была с собой карта, и он, сверившись по ней, направился на запад. Именно там должен располагаться Кисангани. Почему-то он думал, что именно в этом городе может быть Джон. Он пробирался через немногочисленные джунгли и осматривался по сторонам. Здесь было полно животных и растений, которых следовало бы опасаться. Про некоторые он слышал, но про многие он пока ещё не знал. Шёл он так до тех пор, пока не зацепился ногой за лиану. С трудом удержал равновесие и направился дальше. Время уже клонилось к закату, и погода становилась всё холоднее и холоднее. Боевые действия стихали, начиналась ночь. Лука понимал, что ему надо найти где-нибудь ночлег, но знал, что не в джунглях. Но здесь не было жителей. На всём протяжении федеральной трассы М3 не было ни деревень, ни городов. Все дома были сожжены, некоторые люди мертвы, другие же бежали. Было опасно оставаться, но иного выхода у него не было. Через какое-то время он почувствовал боль в ноге. Опустив глаза, он увидел, что от него отползает змея, и побледнел. Но опустился на землю и стал высасывать яд из раны. Потом ввёл себе противоядие, и, перебинтовав ногу бинтом, обессилено повалился на землю. Надо было что-то делать, и он понимал, что, если ничего не предпринять, то может погибнуть. Надо найти какой-нибудь госпиталь, чтобы ему там обработали ногу. Всё-таки был большой риск потерять её. Он, опираясь на палку и пытаясь не терять сознание, медленно шёл дальше. Сильное воспаление, адская боль в ноге и симптомы малярии окончательно его добили. Хоть он был сильным человеком, но в таком состоянии даже самый сильный и выносливый станет слабым. Но он продолжал идти в сторону Кисанджани. По лицу струился пот, тело дрожало в лихорадке и от внезапного холода, хотя температура воздуха была достаточно высокая. Ночью в его затылок уткнулось ружьё. Лука вздрогнул и, подняв руки, медленно повернулся. За ним стояло человек десять африканцев. Они приняли его за американца, но он сказал, что он ищет друга и нуждается в помощи. Но африканцы посчитали иначе и, ударив его прикладом ружья в солнечное сплетение, заставили его двигаться дальше. Теперь он, задыхаясь от боли, понимал, что не сможет спасти Джона и, наверное, сам погибнет здесь. Хотя, если он погибнет, то встретится наконец-то с Даниэлой, Ясной и Марко, его любимыми женой и детьми. Люди привели пленника в тюрьму и кинули его в одну из камер, где не было ни света, ни даже какой-нибудь подстилки. Только голые каменные стены, по которым стекала вода – конденсат, образованный жарой и влажным климатом. Голый каменный пол был холодным, и Лука сжался в маленький комочек, пытаясь согреться. Вскоре он потерял сознание от слабости, лихорадки и болезни. Джон, спящий на полу, услышал скрип засова и голоса. Грубые голоса на французском языке. Приподнялся на локтях и посмотрел на дверь. Здесь никогда не было света, и лишь по маленькому тусклому лучику солнца, проникающему в щель, он догадывался, что наступило утро. Хотя этот лучик он видел не так часто, как хотелось бы, поэтому затруднялся сказать что-либо. Дверь открылась, и в камеру забросили человека. Потом дверь закрылась так же быстро, как и открылась. Человек застонал и, свернувшись в калачик, задрожал. Всмотревшись в его черты лица, Джон с ужасом понял, что это Лука. Подползя поближе к нему, он убедился, что это действительно Лука. Снял свою потрёпанную футболку и протёр его лицо. Взял стоящий в углу стакан и напоил друга водой. Тот вздрогнул и открыл глаза. - Лука, ты меня слышишь? Это я, Джон! Что они с тобой сделали? - Джон… меня укусила змея… потом они меня поймали в джунглях. Мне плохо… - Успокойся, друг! Мы выберемся отсюда! - Мы обязаны выбраться! Я поклялся Эбби, что вернусь. С тобой! Так что… предложения какие-нибудь есть? - Я пытался вылезти наверх, но там люк. Он закрыт. Мне нечем его раскрутить. Больше нет никаких путей. - Разве что подождать, пока откроется дверь, а потом убить охранника. Но это будет проблематично. Мы слабы и измучены. - Но что делать? - Джон, ты думаешь, что, отправляясь на твоё спасение, я не позаботился о самом необходимом? – усмехнулся Лука и сел, прислонившись спиной к стене. Он снял сумку и достал из неё перочинный ножик и немного еды – хлеба и печенья. Это он взял у военных, когда те шли в Гому. Поделившись едой с Джоном, он встал на ноги. Хоть всё и болело, была сильная слабость, но он понимал, что больше так они не протянут. И надо было сбегать отсюда. И желательно это сделать ночью, чтобы никто не заметил их. Джон сказал ему, когда, по его предположению, приходят охранники, и Лука подпрыгнул к решётке. Ухватился за неё и ножиком стал её откручивать. Делать это было несколько тяжело, но всё же он, порезавшись, отвинтил все шурупы и вытолкнул её. Прислушался и вылез наверх. Помог выбраться Джону, и они встали и осмотрелись. Длинный коридор, и надо было подниматься по лестнице. Везде была мёртвая тишина, и они старались как можно тише пробираться к выходу. - Держу пари, что мы находимся под землёй. Я не помню, как они меня сюда закинули, но не помню ни лестниц, ни какого-либо здания подо мной. Такое ощущение, что это всё находится в каком-то странном месте. В горе, например. – Пробормотал Лука, облокачиваясь на стену и закрывая глаза. – Чёрт, проклятая болезнь! - Как мне помочь тебе, друг? - Тихо… к нам идут. Он услышал шаги; человек спускался по каменной лестнице. Лука кивнул Джону, и они направились к развилке. Спрятались за углом. Лука вновь достал перочинный ножик и раскрыл его. - Тебе никогда не удавалось убивать, Джон? - Нет. Но что ты хочешь? - Переодеться в их одежду и покинуть это помещение. Тихо! Африканец приближался. Теперь Лука слышал его дыхание. Он надеялся, что человек повернётся к нему спиной, тогда ему будет легче его убить. Так и получилось. Охранник поравнялся с ними и повернулся к ним спиной. Лука, улыбнувшись, сделал к нему шаг и, оказавшись рядом с ним, провёл лезвием ножа по его шее. Мужчина упал и захрипел. Лука прислушался. Пока всё было тихо. Он поманил Джона, и они вдвоём отнесли его на некоторое расстояние. Лука быстро переоделся в одежду охранника и, взяв ружьё, направился к лестнице. Джон через некоторое время подошёл к нему. - Всё, он в нашей камере. Какие у тебя предложения? - Всё очень просто. Я беру тебя в заложники, и мы уходим. Прикинусь африканцем. Я свободно владею французским, а у них это, кажется, официальный язык. Так что всё просто. Пойдём. Лука улыбнулся и, подмигнув Картеру, направился вверх по лестнице. Но вдруг его осенило: - Нам надо спускаться. Это горы. Чем выше мы поднимаемся – тем выше мы оказываемся над поверхностью земли. Нам надо спуститься на один ярус, и тогда мы выйдем в джунгли. Только они нам помогут. Они спустились вниз и осмотрелись. Джон уловил какие-то шорохи и голоса. Слабо вздрогнул, но Лука прислонил палец к губам, давая ему понять, что нужно быть тихим. Они медленно направились к людям, искренне надеясь, что те ничего не заподозрят. - Салим, присаживайся к нам! – сказал один из охранников, кажется, главный. - Нет, Харум! Я сейчас занят! - Странно, Салим! – сказал африканец и подошёл к ним. – Ты кажешься мне выше. И голос у тебя странный. - Это только так кажется, - улыбнулся Лука и уперев ружьё в спину Джона, повёл его по коридорам. - Кажется, пронесло? – Спросил Джон у него. Он не скрывал, что ему было страшно. - Идём. Не останавливайся. Сейчас повернёшь направо. И уже тогда, если ничего не будет, побежим. Там выход. Я помню. - Очень надеюсь. Они шли настолько быстро, насколько им позволяла слабость. Лука изо всех сил старался не хромать на больную ногу, и по его лицу периодически текли слёзы – настолько сильной и нарывающей была боль. Но вдруг сзади послышался выстрел. Лука пригнулся и повалил Джона на каменный пол. До заветного выхода оставалось совсем немного, и Лука понимал, что во что бы то ни стало, надо укрыться в джунглях. Он поднялся на ноги и прислонился к стене. Протянул руку Джону, и он тоже встал. Его сердце бешено колотилось в груди, было страшно, и он не знал дальнейшего развития событий. Лука потихоньку отстреливался от африканцев, и они отступали к выходу. Джон следил, чтобы выход не был перегорожен, и надеялся, что они всё-таки сумеют убежать. - Чёрт! Патроны закончились! Надо бежать, Джон! Срочно! И они побежали вперёд, в джунгли. Выстрелы слышались всё тише и тише, и вскоре они совсем прекратились. Лука остановился и прислонился спиной к дереву. Прикрыл глаза и тяжело и прерывисто задышал. Джон опустился рядом и стал смотреть на него. - А ты хорошо стреляешь. Боже, мне в первый раз пришлось увидеть войну. Это так жестоко. - Это не война, Джон. По крайней мере, она не должна касаться ни тебя, ни меня. Мне приходилось раньше убивать. Я помню это. Помню, как стоял на границе, выслеживал боснийцев и стрелял. И всё закончилось так, как закончилось. Они смогли развалить свою страну. Здесь происходит то же самое. Племена воюют и доказывают друг другу, что они круче, что они почитают какие-то там законы, что они могут вывести свою страну на новый уровень. По-моему, они могут её опустить. Толпы беженцев, больных малярией, туберкулёзом, коклюшем, ВИЧ-инфицированных. Но ведь они живут не для этого. Они все хотят, чтобы их дети ходили в школу, учились, радовались жизни. Чтобы им было, что есть и что пить. - Я не очень разбираюсь во всех этих политических законах. Наши ребята ведь тоже погибали. - Да, но это были не ваши войны. Вы считаете себя самыми главными на этой планете, но, на самом деле вы такие же, как и все остальные люди. К сожалению, так есть и будет. До тех пор, пока человек сам себя не уничтожит. Лука вздохнул и слабо улыбнулся. Джон слушал его молча и с закрытыми глазами. Лука подумал, что он заснул, и зевнул. Опустился на землю и протерев лицо руками, прислонился к стволу и стал смотреть на небо, на котором уже потухали большие звёзды. Он вспомнил, как в далёком детстве сидел у мамы на коленях на берегу моря и смотрел на звёзды и созвездия. И мечтал, что там, далеко-далеко есть что-нибудь похожее на этот мир. Потом он вспомнил, как Ясна и Марко делали то же самое. Смотрели на звёзды и интересовались у папы о наличии жизни на них. Он стёр слезу, ползущую по щеке, и закрыл лицо руками. Слабые нервы не выдержали, и он, вспомнив всё, что было на протяжении всей его жизни, тихо заплакал. Джон услышал его тихий плач и, подойдя к нему, стал его успокаивать, понимая, как ему тяжело и, возможно, страшно. Лука заснул. Утром, съев по одному манго, они продолжили свой путь и вскоре оказались неподалёку от Кисанджани. Где-то, чуть восточнее, шли боевые действия, и Лука повёл Джона в город. Там оставались связи, с помощью которых они могли полететь обратно в Штаты. Но, как оказалось, всё было не так просто. Люди уходили из города в Киншасу, а Луке повстречался на пути генерал, с которым он одно время передвигался вместе. Оказалось, его миротворцев убили, а сам он с трудом выжил. Теперь он сидел в осаждённом городе и ждал помощи. Но её не было, и Лука с Джоном направились в Киншасу. На их пути ничего не встречалось. На этом участке дороги было всё тихо и спокойно. Хотя почему-то людей не было видно. Им нечего было есть, и они съедали по одному манго в день. Иногда везло, и они съедали ещё что-нибудь съедобное. Они были измучены, ранены, больны, и не знал, как обернётся их жизнь дальше. Но, почти дойдя до города, они обессилено упали на дороге, получив тепловой удар. В тот день была очень жаркая погода, а они шли по дороге, и не попадались им на пути никакие укрытия. Джон ничего не помнил, но пришёл он в себя только в самолёте. Лука лежал рядом, и лицо его было бледное и какое-то неестественное. Джон не знал, что с ним, но не было сил даже позвать кого-нибудь. Поэтому ничего не оставалось, как закрыть глаза и провалиться в бездну. Но одно он знал точно: они летели в Чикаго, и их там уже ждали врачи окружной больницы имени Кука.
полная версия страницы